25 октября исполняется 74 года со дня освобождения города от фашистских захватчиков. Нашему сегодняшнему собеседнику – 80. Он из поколения детей войны, знающих о ней не понаслышке
Автор: Николай Чабан
Родился Аркадий Константинович Приварников 24 января 1937 года в семье учителей математики и физики. Блестяще закончил математический факультет Днепропетровского университета, стал кандидатом, а затем – доктором наук. Работал профессором на кафедре теоретической механики этого же университета, создал школу механиков. 17 его учеников – кандидаты физико-математических наук.
Когда создавался Запорожский университет, переехал с женой в Запорожье, возглавил там кафедру алгебры и геометрии. Почти сразу профессор Приварников стал председателем ученого совета по защите диссертаций в области механики, математики и физики.
Выйдя на пенсию, он возвратился в родной Днепр. И охотно поделился с нами воспоминаниями о своем детстве, обожженном войной.
Спасительный хлопок
С началом войны немцы стали бомбить город. Люди вырыли во дворе так называемые щели – укрытия от бомб в виде траншей. Когда начиналась бомбежка, мне нужно было нести чайник с водой и вести за руку младшего брата. Мама шла впереди и расчищала нам дорогу. Отец воевал, и вестей от него не было.
Мама решила эвакуироваться в сторону Бердянска. Мы пешком двинулись в путь. По дороге в Бердянск заночевали в одной хате, мама набила подушку соломой, она была очень колючей. Запомнил это на всю жизнь.
Когда прибыли в Бердянск, оказалось, что все корабли отошли, и мы не сможем выехать на большую землю. Мама искала работу, чтобы как-то прокормить нас, детей. Наконец, в селе Новоспасовка она устроилась учителем физики в школе. Нам выделили большой дом. Мы забили в нем окна фанерой, чтобы не было холодно.
Накануне Сталин дал команду посеять хлопок на юге Украины. Военная промышленность позарез в нем нуждалась. Хлопок хорошо взошел, но тепла не хватило, чтобы коробочки раскрылись. Это нас спасло – мама рвала хлопок, обвязывая при этом руку тряпкой, чтобы не уколоться. Когда образовывалась куча, я, пятилетний, перевязывал ее и волоком тащил домой. Этим хлопком мы топили. Так и выживали.
Самая вкусная яичница
Новоспасовку заняли румыны. Стояли у нас во дворе. Когда они узнали, что мама учительница (на их языке это «профессор»), то относились к ней с большим уважением и даже старались помогать. Я сторонился этих чужих людей, а мой младший брат был контактным ребенком, поэтому пошел к румынам на руки, играл с ними. Помню, они подбрасывали его вверх, потом ловили. На потолке был крюк для лампы. Брата подбрасывали, он хватался за крюк, дрыгал ногами, а потом давал сигнал, что отпускает – и они его ловили! Всем при этом было радостно и хорошо.
Мама решила сажать огород – надо было как-то зиму прожить. Соседи дали семена. Высеяли. А потом узнали, что неподалеку в селе Старопетровка живет двоюродный брат отца. Решили сходить к нему. Пришлось шесть километров идти по страшной приморской жаре. Я потел и просил маму оставить меня здесь, а на обратном пути забрать. Когда пришли, то в награду получили роскошное угощение – яичницу из двенадцати яиц! Ели мы вместе с хозяевами. Так вкусно я больше никогда в жизни не ел.
На дорогу нам дали продуктов и самое ценное – швейную машинку. Мама начала шить. Наш доход увеличился и жить стало легче.
В 42-м мама вскопала огород, тяжелая это была работа. Посадили картошку, перец, лук – все, что нужно для хозяйства. Кусочек земли она отдельно вспушила и сказала: «Здесь мы посадим табак». Я удивился – зачем? Мама ответила: «Табак подрастет, мы его листья развесим сушить. И в это время приедет папа, заберет нас».
Не узнали отца
Осенью 1942-го в Новоспасовку приехал на велосипеде какой-то незнакомый мужчина. Он знал меня с братом и спрашивал, где мама? Мы показали.
Встречу с отцом без слез описать нельзя. Оказывается, под Севастополем он попал в плен, и его поместили в лагерь для военнопленных под Бахчисараем. Из плена отец бежал, стал разыскивать нас. Нашел, и вместе мы добралась в оккупированный Днепропетровск.
Отец работал учителем, потом немцы его поймали и вывезли в Дрезден. Он был освобожден советскими войсками и продолжил воевать. С войны вернулся осенью 1945-го.
Каша, мыло и духи
По возвращении из эвакуации обнаружилось, что дом №31-б на проспекте Пушкина, где жила наша семья, немцы заселили военными, а жителей дома выселили. Так мы оказались в доме по соседству.
Хорошо помню немецкую полевую солдатскую кухню во дворе. К ней в середине дня собирались с тарелочками. Каждому повар-немец наливал чуть-чуть каши из котла, подкармливал нас солдатской пищей.
Наш дедушка раздобыл где-то каустическую соду и решил сварить мыло. Мы с братом собирали абрикосовые, сливовые и другие фруктовые косточки. Зачем? Чтобы сварить мыло, нужен жир, а его не было, поэтому мыло варили из молотых косточек.
Когда приготовили первую партию, хотели его продать, чтобы купить еды. Но мыло никто не хотел покупать – оно имело ужасный запах! Поэтому выпросили у соседа-немца флакон французских духов. Мы с братом опускали иголку в духи, а потом кололи ею кусочки мыла – чтобы они приятно пахли. И продажа пошла.
Шоколадка или смерть
Как все пацаны, мы с братом развлекались необычным образом – перебегали дорогу перед автомобилями! Чем ближе к машине окажешься, тем больше тебе чести и уважения.
И вот как-то по проспекту Пушкина мимо госпиталя в сторону завода Петровского проезжала немецкая колонна. Мы, как обычно, стали перебегать дорогу перед самым ее носом. Но брата сбила машина!
Из нее тут же вышел немец. Я думал, сейчас он достанет оружие – и все… Но офицер спросил, знает ли кто-то, где живет этот мальчик. Я сказал, что знаю. Тогда немец вынес брата на середину бульвара и подарил пострадавшему шоколадку.
Было два существа, за которых я отвечал перед мамой, – младший брат и еще коза, которую должен был кормить. Коза, в свою очередь, кормила всю семью. А в 1944-м родилась наша сестра Катя. Мне было уже 7 и за сестру тоже пришлось отвечать.
Заиграешься, бывало, а потом вспоминаешь о ней. Уже после войны, проходя мимо крана во дворе, из которого люди брали воду, услышал истошный крик – помогите! Оказывается, сестра гуляла и провалилась в яму. Стоит Катя по горло в воде и не может сама выбраться. Я спас сестру.
Сейчас мы живем вместе…